Но тогда про что, спросит меня читатель, эти 320 страниц пусть и крупным шрифтом? Все-таки что-то да должно происходить. Должно или не должно – вопрос дискуссионный, но в данном случае Эдуард Веркин предлагает нашему вниманию подробное описание обычного курортного отдыха. Только на Кубе. Герой без цели ходит туда-сюда, то здесь поест, то тут попьет, то на пляж сходит, то посмотреть местную достопримечательность съездит. И опять же много наблюдений, интересных, парадоксальных, забавных. А на заднем плане гонят филологическую чушь родители и маячит Анна. Порой рассказ все-таки фокусируется то на матери, то на отце, то на Анне, но по итогу расфокусировка неизбежна, смотри финальную главу. Читать все это занятно, но ощущение того, что вот-вот обнажатся смыслы, что станет ясно, зачем Веркину потребовалось написать «Пепел Анны», не отпускает. Правда, даже в финальной главе ясно не станет. Хотя автор щедро разбрасывает всевозможные намеки на это: повторяющиеся метафоры как бы что-то нам должны сообщать, рассказчик путается в днях (частенько говорит, что вот это было вчера, но на самом деле мы понимаем, что уже несколько дней прошло), горбуны подозрительные бродят по закоулкам, кошки опять же пропали, местные жители напряженно слушают радио, а улицы Гаваны порой оказываются зловеще пустынными. Но все это прописано так, словно все те же жара, лень, конформизм мешают Веркину довести дело до катарсиса.

У Эдуарда Веркина почти всегда есть пространство для интерпретации: в «Кусателе ворон» с Капанидзе все вроде бы понятно, пусть автор и не объясняет в лоб; в «Герде» посложней, но все равно получается более или менее однозначно прочитать всю эту шьямалановскую историю; в «ЧЯПе» тоже можно найти пусть и не единственное, но вполне себе правдоподобное объяснение странному поведению ЧЯПа. (Это три книги Веркина, которые я прочитал до «Пепла Анны», потому к ним и отсылаю.) Но, собственно, в рассматриваемом «Пепле Анны» это пространство столь велико, что тут уже в ход идет не интерпретация, а форменное додумывание, фантазирование на тему, попытка за автора что-нибудь да изобрести. Ну, понятно, нам-то тут жара, лень, конформизм не мешают.

Ясно, что что-то происходит, что-то, ну, не очень. Отец главного героя об этом знает, но ему по штату положено, он, в конце концов, неплохой журналист. Не просто так он подсовывает сыну Анну, она, как выясняется ближе к той самой финальной главе, дочь сегурососа, то бишь здешнего эфэсбэшника. Мать предпочитает происходящее игнорировать, книжки ей важней. Сын ничего не понимает. В той самой финальной главе его, правда, сильно так накроет, и из всего ее сюра, вообще, можно вылепить кучу объяснялок, но ничего конкретного рассказчик не выдаст. А намеки такие, что всякая фантастика и мистика так и напрашиваются. Держите меня семеро, но вот, что можно сообразить из этого материала.

Никто не мешает понимать происходящее, например, следующем образом. В большом мире началась мировая война, и с острова уже просто так не выберешься. Необязательно война между государствами Земли, не исключается и вторжение инопланетян.

Можно и еще про инопланетян надумать. Но только без вторжения. Наоборот – пришельцы покидают Землю, нанаблюдались, так сказать. А рассказчику выпало в какой-то момент увидеть их исход.

Или вот. На самом деле все герои умерли. Они в этаком лимбе. Это объясняет и то, что рассказчику кажется, что он находится на краю земли, и путаницу во времени, и странное поведение некоторых случайных персонажей. Анна в таком ключе может быть ангелом, который должен привести рассказчика к определенному осознанию своего нынешнего статуса в мире, но, как мы помним, жара, лень, конформизм... Да и горбуны, кстати, в таком вот ракурсе заставляют вспомнить «Небо над Берлином» Вима Вендерса.

Кстати, необязательно герои находятся в лимбе. Это история может быть прочитана и как описание существования (ну, не использовать же слово «жизнь») призраков среди живых. И снова возникает киноассоциация, на этот раз «Другие» Алехандро Аменабара.

А теперь внимание: все эти домыслы, в общем-то, бессмысленны, так как сам Эдуард Веркин проговорился. «Пепел Анны» был первоначально опубликован в журнале «Урал» (№9 за 2017 год). Заметим, что, конечно, подростковую прозу в этом журнале не публикуют; в общем, с аудиторией в данном случае понятно – большая литература, внежанровые штучки, можно и за нос водить, критики сами додумают. По случаю публикации Веркин сообщил следующее: «Книжка писалась при жизни Фиделя, но о смерти Фиделя. Но он опередил. Впрочем, остался Рауль, так что все это вполне актуально… Прибыв в Гавану, главный герой застает последние дни великого, но прогнившего и прохлопанного эксперимента по построению будущего». Вот так вот, дорогие товарищи: никаких мировых войн, инопланетян, звездолетов, лимбов и ангелов. Все предложенные интерпретации отправляются в мусорку. Хотя, конечно, даже в таком прочтении ассоциации с «Небом над Берлином» вполне закономерны, а вот «Другие» – мимо.

Потому получается, что фантастики тут и нет, а финальная глава – это просто трип рассказчика. Если у Алексея Сальникова Петровы страдали от температуры, то тут главного героя мучают жара, лень, конформизм. Еще москит укусил. Возможно, чем-то заразил. Но если читателю захочется, он, конечно, фантастику найдет. Потому ничего в мусорку не выбрасываем. В конце концов, читатель важней автора, об этом нам еще Ролан Барт рассказал.

Но каким бы зыбким не был «Пепел Анны», одно можно сказать точно: он не подходит для знакомства с автором. Постоянный Читатель, конечно, прочитает, что-нибудь для себя да найдет (или нет), но вот новичка эта книжка вполне может спугнуть. Если вы не читали Эдуарда Веркина, но очень надо, то начните с «Кусателя ворон», «Герды», «ЧЯПа». После них хочется еще. После «Пепла Анны» – не хочется. Но это все, конечно, жара, лень, конформизм.

Несмотря на то, что «Небо над Берлином» считается самым популярным фильмом Вима Вендерса, это вам не массовое кино. Его бессобытийность легко может отпугнуть многих. Даже в фильмах Андрея Тарковского происходит побольше, чем здесь. Потому остается только удивляться тому, что в Голливуде все-таки дошли до идеи ремейка. Все-таки это был не самый очевидный материал. Хоть какие-то события происходят в фильме Вима Вендерса только в последней трети. До этого зрителю предлагаются пропитанные меланхолией городские панорамы, многослойные диалоги ангелов и звучащие мысли людей. В какой-то момент уже и поверить сложно, что в «Небе над Берлином» что-нибудь да произойдет. И это не вызывает раздражение, скорее, его может вызвать именно что обозначенный выше сюжетный сдвиг. Слишком уж завораживает видеоряд, слишком уж красиво снято, слишком уж атмосферно. А тут нате вам: начинаются не только события, но еще и отточенное черно-белое изображение сменяется вдруг цветным. Но именно так видит свою историю Вим Вендерс. И к финалу понимаешь, что выбранный способ ее рассказать хорошо работает: чтобы проникнуться чувствами главного героя, и нужно было столь долгое вступление. Иначе как дать понять, чего лишился герой ради любви? Как дать прочувствовать то, что для него вечность вдруг сменилась временем? Некто не исключает, что можно было бы и по-другому, но не будем придумывать свои способы, а просто доверимся создателям фильма.

Кстати говоря, сценарий для «Неба над Берлином» написал Петер Хандке, ныне нобелевский лауреат по литературе. Пусть его награждение и вызвало достаточно громкий скандал, таланта это не умаляет.

И еще для справки. «Небо на Берлином» в 1987 году стало триумфатором Международного Каннского кинофестиваля. Вим Вендерс завоевал награду за лучшую режиссуру, что мгновенно сделало его знаменитым. Помимо этого «Небо над Берлином» получило еще несколько премий. Правда, на «Оскар» его не выдвигали, все-таки слишком уж авторский, специфический, небанальный фильм. Не удостоился номинаций на «Оскар» и «Город ангелов», но тут дело все-таки в другом. Для академиков этот фильм оказался слишком простеньким. В некотором смысле в этом можно увидеть некую киносправедливость.

«Небо над Берлином» давно уже стало стопроцентной киноклассикой, которая пусть и не каждому придется по душе, но с которой не получится не считаться. Все-таки в данном случае объективно раскритиковать фильм не выйдет даже у того, кому он не понравится. Просто формат не ваш. Вот и все. Тем не менее, имеет смысл сказать, почему этот фильм стоит смотреть.

Прежде всего, это очень красивый фильм. Перед нами тот редкий пример, когда мы имеем дело с кино от слова «смотреть». Каждый кадр представляет собой отточенную фотографию. Есть что-то гипнотическое в строгой геометрии центральных улиц города, которую видят ангелы с высоты птичьего полета, в запущенности пустырей, в лестницах и залах библиотеки, в полете акробатки под куполом цирка, в жестах, позах, мимике всех этих людей, за которыми наблюдают ангелы. В пространство фильма проваливаешься с головой, оно затягивает и дарит радость прикосновения к прекрасному. Умение увидеть это прекрасное даже в разрухе делает «Небо над Берлином» выдающимся зрелищем. А где-то на заднем плане блуждают одинокие фигуры ангелов. Они тут кругом, даже если увлеченный передним планом взгляд и не выхватывает в кадре. Кажется, не происходит ничего необычного, но у создателей фильма получается создать особую атмосферу, атмосферу слегка мистическую, слегка напряженную. И при этом ни разу не происходит сбоев, перед нами предельно выверенное кино. Вот пример того, что при съемках пусть и использовалась метафорическая линейка, но это не убило живости, чувства, эмпатии. Просто смотрите. Просто чувствуйте.

Не надо забывать еще и о том, что «Небо над Берлином» снималось в определенную историческую эпоху. Стена все еще на месте, печать бурных исторических событий не смыта. Пусть на дворе и вторая половины 1980-ых, а послевоенная разруха местами никуда не пропала. Вим Вендерс рассказал не только историю поразительной любви, он еще и запечатлел портрет города в определенный момент времени. Портрет точный, почти документальный. Возможно, «Небо над Берлином» может показаться историкам, занимающимся данным периодом, интересным именно что с профессиональной точки зрения.

А еще в этом фильме снялся Питер Фальк. Да-да, тот самый Питер Фальк, которого все мы знаем как лейтенанта Коломбо. При этом у Вима Вендерса Питер Фальк играет самого себя (но не совсем). Он прибывает в Берлин для съемок в некоем детективе, проводит много времени на съемочной площадке, блуждает по окраинам города, рисует. Наверное, для актера одной из самых сложных задач является сыграть самого себя, точнее некий образ самого себя. Питер Фальк в этой роли просто потрясающий. Очень тонкий, душевный, восхитительно заурядный. При просмотре хочется, чтобы экранного времени у него было побольше. Но, увы, у Питера Фалька все-таки роль второго плана. Хотя порой кажется, что именно он и тянет на себе весь фильм.

Да, про каждый кадр «Неба над Берлином» можно написать отдельную (немаленькую) статью. Да, про исторический аспект «Неба над Берлином» можно написать целую диссертацию. Да, про игру Питера Фалька, который скорее живет в кадре, чем играет, можно долго восхищенно говорить. Но лучше всего на все это посмотреть. Оно того — без всяких скидок, без всяких отговорок, без всякого осознания важности этого фильма — стоит.